Мы снова друг от друга далеко.
И, может, оттого мне стало сниться,
как мой подарок хлёстко и легко
ложится на чужие ягодицы.
И я хожу больная целый день
и лбом горячим упираюсь в стену.
Пусть сносится твой кожаный ремень
быстрей, чем ты отыщешь мне замену.

Послушаем осень?
Как листья слетают, кружатся, шуршат...
- Да, в пятницу. В восемь. -
И гулко в груди, и непросто дышать.
Смешно и нелепо,
что дыбом на коже стоят волоски.
И слёзы вполнеба
от властной и жёсткой, но тёплой руки.
Ты слышишь - желтеет
последний зелёным оставшийся лист?
И осень светлеет.
И мир после плача пронзительно чист.

Что-то ширится, копится, множится день ото дня - 
это голод по ласке вонзает в больное иглу.
Закрываю глаза, отдаюсь - поцелуй же меня.
Если хочешь - ударь, но потом всё равно поцелуй!

Ты не верь мне.
Я лгу.
Я привыкла к бессовестной лжи.
А под маской живёт острозубая цепкая тварь.
Ну чего же ты ждёшь? Накажи эту тварь! Накажи!
Поцелуй отложи на потом.
Но сначала - ударь.

Опять километры сегодня разделят нас - 
мне их не свернуть спиралью, в кулак не сжать.
А я не умею быть собственностью на час,
и я не имею права тебя держать.
Разбивший надежду последний совместный день
вгоняет на память осколки поглубже в плоть.
Не правда ль, забавно - тебе подарить ремень,
которым ты будешь другую потом пороть?