ФЕЯ ЗЕЛЁНОГО ТУМАНА
Автор: Severin
1
Зелёный туман сгущался всё больше. Сквозь него я видел стоявшую на столе, уже не помню, какую по счёту, бутылку, свой стакан, и слушал, доносившийся как бы издалека голос Вити Жарченко, на кухне в доме которого мы сидели.
– Слушай меня, – не терпящим возражений голосом с нажимом вещал он, – слушай очень внимательно. – Витя взял два стакана – с минералкой и с «Шустовым», и, отпив немного минералки, опрокинул в себя очередную порцию водки. Он не любил закусывать сразу после выпитой порции, а делал перерывы на еду позже. Сейчас перерыва ещё не было, и он ограничился лишь минералкой. Я тоже взял свой стакан с водкой и присоединил его содержимое к тому обилию, что уже болталось у меня внутри, отправив вслед маринованный помидор. – Мой папа мне сказал: сынок. . . сынок – это я, – доходчиво объяснял Витя.
Дальше я уже знал всё наизусть. Витя в тысячный раз рассказывал мне историю о том, как его, ныне покойный, папа делал предложение руки и сердца его же, ныне покойной, маме. Они оба были фронтовиками, на фронте и познакомились. И когда дело дошло до объяснения, Витин папа приставил своей избраннице к виску заряженный пистолет ТТ и сказал: «Если ты за меня не выйдешь замуж, я тебя сейчас застрелю». И ей ничего не оставалось делать, как принять столь категорическое предложение. А одним из последствий такого решения стало появление на свет и самого Вити – моего давнишнего приятеля, бывшего одноклассника.
Да, я знал всё это уже наизусть, как и то, что у Вити, когда он был выпивши, а выпивши он был почти всегда, была единственная тема для разговора – его папа. Все остальные темы он считал не заслуживающим его внимания. Поэтому, вопреки его настойчивому приказанию, я не вслушивался в его слова. Они для меня лишь были неким аккомпанементом, фоном к продолжавшемуся уже несколько часов процессу возлияния.
Сквозь зелёный туман я взглянул в окно. За окном уже смеркалось. И я подумал, что неплохо бы уже пойти домой. Хотя я смутно представлял себе, как мне это удастся. Но перспектива оставаться ночевать у Вити и спать с ним в одной постели меня не вдохновляла. Я с трудом поднялся из-за большого кухонного стола.
– Всё, Витя, мне уже пора, пойду, – сказал я.
– Я тебя провожу, – сказал Витя.
– Нет, не надо, – отрезал я. Я уже знал, чем заканчиваются такие провожания. Точнее, они никогда не заканчиваются, мы только менялись ролями провожающего и провожаемого. Собственно к Вите домой я несколько часов назад попал тоже в роли провожающего. Начали мы нашу посиделку в одной из близлежащих «точек», которых в то время было пруд пруди в нашем районе.
– Я провожу, – категорически повторил Витя и тоже встал из-за стола. Но у него получилось хуже, чем у меня. Встав, он не удержал равновесие и всей своей 120-килограммовой махиной рухнул на пол. Для меня это было весьма кстати. Полемика с ним по поводу целесообразности моего ухода вряд ли обещала какие-то конструктивные решения. Я пробрался к выходной двери.
– Подожди, подожди, – убеждал Витя, пытаясь встать на ноги, – я тебя не выпущу.
Но я хорошо знал замки на витиной двери и легко её открыл.
– Витя, поздно уже, пока, – крикнул я и, выйдя в коридор, за-хлопнул дверь.
Мне предстояло пройти всего квартал до моего дома. Это было трудно. Я шёл как на автопилоте. Наверняка мне попадались навстречу мои знакомые, возможно даже и мои студенты, но я не видел их. Но, правда, в таких случаях у меня было весьма повышенное внимание к молодым и симпатичным особам женского пола. То есть оно, безусловно, было всегда, но в этих случаях проявлялось гораздо активнее. Однажды со мной случился такой казус. Выйдя как-то днём из дома в жаркий летний день в весьма нетрезвом состоянии, я увидел красивую девушку в лёгком и очень откровенном платье. Мне ужасно захотелось рассмотреть получше её почти обнажённые груди, но, как назло, она быстро прошла мимо, и я был вынужден лицезреть лишь её спину. Этого моя любвеобильная душа не могла перенести.
– Девушка, девушка, постойте, – крикнул я.
Девушка обернулась.
– Ну что же вы скрываете такое своё богатство, дайте же полюбоваться, – попросил я, упершись взглядом в её обольстительные половинки, разделённые обворожительной ложбинкой.
Девушка как-то смущённо улыбнулась.
– Сергей Андреевич, вы разве меня не узнаёте? – растерянно спросила она.
Короче говоря, она оказалась моей студенткой. Это я уже потом сообразил, когда, протрезвев, кое-как восстановил в памяти происшедшее. Казалось бы, только один этот случай (к счастью, не имевший последствий у меня на работе) должен был бы навсегда отучить меня от водки. Но, как говорится, горбатого лишь могила исправит. До того момента, как я, в конце концов, полностью отказался от спиртного, оставалось ещё несколько долгих лет.
Итак, я старался держать курс на свой дом, и, по счастью, мне это удавалось. Моё замутнённое сознание постепенно перешло от воспоминаний о рассказах витином папе к более приятным темам. В зелёном тумане перед моим взглядом роились. . . девушки. Они были красивые – стройные, с длинными ногами и большим полунагим бюстом. Это мне особенно нравилось – большой красивый полуобнажённый женский бюст. Именно не полностью обнажённая женская грудь, когда соски видно. А когда она в красивом лифчике, и одна грудь прижимается к другой... и между ними такая манящая ложбинка образуется. . . ммм. Девушек, конечно же, именно с такими грудями (а других я и не хотел) перед моими глазами становилось всё больше и больше, и они кружились в каком-то немыслимом хороводе, сменяя одна другую, сливаясь одна с другой, а потом вновь разъединяясь. Симпатичные девичьи лица, полные груди, изящные талии, крутые бёдра, стройные ноги. . . много, много. Но потом стало происходить что-то непонятное для моего замутнённого разума. Сливаясь друг с другом, девушки почему-то уже не разъединялись, а постепенно превращались в некий новый образ, на этот раз уже единый. Я пытался понять, что же это за образ. У него, безусловно, были именно такие груди, о которых я мечтал. Но каким было всё остальное, я не мог понять. Однако постепенно этот образ становился всё более явственным, даже ощутимым. И из зелёного тумана прямо перед моими глазами родилась. . . фея. . . подобно тому, как греческая богиня любви Афродита родилась из морской пены. Нет, это не была фея из сказки. Это была фея из моих грёз. Из того же зелёного тумана, в котором я пребывал. Но она была реальной эта фея. Конечно же, на самом деле это была обычная земная девушка. И она запросто сидела на самом обыкновенном бордюрчике как раз напротив моей парадной (я всё-таки добрался до своего дома, но надо было ещё подняться на пятый этаж, а это было нелегко) и с интересом на меня смотрела. А я смотрел на неё. Девушка была очень симпатичной – загорелая брюнетка в лёгком красном платье с большим вырезом, позволявшим лицезреть. . . Ну понятно, что позволял он лицезреть, и я изо всех сил этим позволением пользовался.
– Нравится? – завлекательно спросила девушка.
– Девушка, – неожиданно для самого себя пробормотал я, не отрывая взгляда от её выпуклостей, – помогите мне пожалуйста подняться домой, а то мне трудно самому.
Она встала с бордюрчика и направилась ко мне.
2.
Открыв глаза, я некоторое время не мог понять, где я нахожусь, но вскоре сообразил, что лежу в своей постели у себя дома. Комната была залита ярким дневным светом. Это означало, что минул не только вечер, который у меня был посвящён Вите Жарченко, его папе и возвращению домой, но и последовавшая за ним ночь. Я усиленно пытался вспомнить, каким образом я дошёл до квартиры и улёгся в свою собственную кровать. Не Витя же меня провожал, да он и не мог бы этого сделать, хотя очень хотел. Потом мои мысли перешли к прекрасному сну, который я видел. О фее, на моих глазах родившейся из зелёного тумана. О её обольстительных грудях. . . аххх. Какой чудесный сон. Как жаль, что он кончился.
Я повернулся на бок и. . . вдруг увидел лежавшую рядом со мной девушку. Она была совершенно голой, эта девушка. Она лежала, откинув одеяло, закинув за голову руки и слегка повернув голову на бок, в мою сторону. Глаза её были закрыты, она спала безмятежным сном. В моей постели.
Я во все глаза смотрел на неё и ничего не мог понять. Кто она, откуда она взялась здесь? Почему она спит в моей постели, будто у себя дома? Эта мысль не давала мне покоя и даже отвлекла от восхищённого созерцания её прекрасного стройного загорелого тела с белыми участками на лобке и на нижних частях грудей – как видно, их спасли от загара трусики и лифчик, когда-то безусловно бывшие на ней. Но сейчас их на ней не было. На ней вообще ничего не было.
Тут моя обнажённая гостья томно потянулась и открыла глаза. Её весёлый, немного насмешливый взгляд устремился на меня.
– Доброе утро, – сказала она приятным низким голосом, – как самочувствие?
– Ты кто? – спросил я без всяких предисловий.
– Я Рита, – с готовностью ответила она.
Рита. Ничего себе. Какая ещё Рита? Я всё равно ещё ничего не понимал.
– Как ты сюда попала? – задал я следующий вопрос.
– А ты меня сам сюда привёл, – поведала она мне и ласково улыбнулась.
– Я тебя привёл?
– Ну да, ты. Ты попросил меня проводить тебя до квартиры. А потом пригласил зайти. Я и зашла. Домой-то мне всё равно далеко было ехать.
Тут только я начал припоминать. Это была она самая – фея зелёного тумана. Я думал, что это мне приснилось. Нет, не приснилось. Вот она здесь, рядом со мной. И не во сне, а наяву.
– Ты лежи пока, а я пойду, приму душ, – сказала она и выскользнула из постели. Я проводил взглядом её округлые белые ягодицы, резко контрастировавшие своей белизной с загорелой спиной и ногами. Ложбинка между этими ягодицами по своей привлекательности не уступала ложбинке между грудями.
Она отсутствовала довольно долго. Я слышал шум льющейся воды в ванной, затем услышал звон посуды на кухне. Что она там делает? Но у меня не было сил подняться и пойти посмотреть. Затем я услышал запах кофе. Да, у меня в шкафчике на кухне был кофе.
Она появилась снова, всё такая же голая. А теперь к тому же ещё и мокрая – видимо она почти не вытиралась. В руках у неё был небольшой поднос с двумя чашками дымящегося кофе.
– Садись, выпей, – сказала она, – тебе лучше будет.
Я сел на постели и взял чашку. Горячий крепкий напиток посте-пенно облегчал моё похмелье. Рита, присев на край кровати, тоже пила.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Сергей, – ответил я.
Немного придя в себя и, восстановив, насколько это было возможно, в памяти вчерашний вечер, я с интересом взглянул на свою гостью. Она действительно была красива, не только на пьяный взгляд. Длинные чёрные волосы, чёрные, чуть раскосые глаза, придававшие ей сходство с китаянкой или японкой, точёная фигурка с прекрасными формами. Она заметила мой заинтересованный взгляд.
– Нравлюсь? – спросила она. Этот вопрос она мне уже вчера задавала. Но тогда я на него не ответил.
– Да, – честно ответил я, – ты красивая.
Она рассмеялась.
– А ты такой смешной был вчера. Я подумала, что если я тебя не провожу, с тобой обязательно что-то случится.
- Наверное бы случилось, – согласился я. А помолчав, спросил:
– А что мы сейчас будем делать?
Она загадочно посмотрела на меня и снова засмеялась.
– А чего бы ты хотел?
– Ну. . . не знаю, – неуверенно ответил я.
Она отставила в сторону поднос с кофе и своей длинной и тонкой рукой обвила меня за шею. Затем её алые губы буквально впились в мои долгим и страстным поцелуем. Груди её расплющились о мою грудь. А другая её рука нащупала мой уже начавший восставать член. У меня всё заколотилось внутри. Только сейчас я заметил, что и сам был совершенно голым. Интересно, кто это меня раздел? Я сам или она помогла?
– А теперь знаешь? – спросила она.
– Да, теперь знаю, – прошептал я и обнял её. Она прижалась ко мне ещё сильнее, затем повалилась на кровать, увлекая за собой меня. Понемногу сходя с ума от возбуждения, я целовал её лицо, затем плечи, и затем мои губы спустились к вожделенным мною её двуцветным грудям, и я начал осыпать их страстными поцелуями. Рита тихонько смеялась.
– Подожди, подожди, – тихо сказала она, – сейчас всё хорошо будет.
И я почувствовал, что её рука вновь сжала мой уже изрядно набухший член и яйца. Ноги её раздвинулись, и она «твёрдой рукой повела моего коня в свои ворота», призывно раскрывшиеся. Я почувствовал влажное тепло её теснины, мне стало безумно хорошо. Давно мне не было так хорошо.
– Ну же, ну, – шептала она. И я задвигался на ней, постепенно приближаясь к точке высшего блаженства. Ещё, ещё. Она тоже двигалась подо мной, стонала и ещё крепче обнимала меня за шею, прижимая меня к себе. Наверное ей тоже было хорошо, мне не хотелось верить, что она лишь разыгрывала страсть. И вот он пришёл этот миг. Словно мириады искр взорвались и рассыпались в моих глазах. В бессилии я распластался на своей новой подруге, прижимаясь к ней всё так же крепко. Она тяжело дышала, глаза её были закрыты. В изнеможении я откинулся на простыню. Некоторое время мы лежали рядом.
– А у тебя хорошая шишка там, – сказала она, поглаживая рукой мой уже опавший орган.
– Спасибо тебе, – искренне сказал я, – мне так хорошо было.
И я прижался губами к промежутку между её обнажёнными грудями. Рита погладила меня по голове.
– И ты непрочь бы повторить, – сказала она.
Я виновато взглянул на неё.
– Боюсь, что сейчас у меня уже не получится. Разве что. . .
Она перебила меня:
– А ты не бойся. И ни о чём не думай. Ложись на живот.
Я перевернулся на живот.
– Ножки свои раздвинь, – велела Рита.
Я охотно ей подчинился и прикрыл глаза. И почувствовал, как её руки заскользили по моей спине, постепенно спускаясь к ягодицам. Она нажимала мне на какие-то неведомые для меня, но известные ей точки на моём крестце, затем в промежности, умело их массируя. И уже через несколько минут я начал чувствовать новый прилив сил.
– Перевернись, – велела она.
Я перевернулся на спину, и она, повернувшись к моему лицу своими белыми ягодицами, оседлала меня. Сердце моё забилось часто и сильно. Мне показалось, что она нащупала чувствительные точки не только на моём теле, но и в душе. А она подвинулась ягодицами ещё ближе к моему лицу так, что я мог целовать их и между ними, и легла на меня. И я почувствовал, как мой член вновь попал в сладкий плен чего-то тёплого и влажного. Это были её губы, а потом ласковый и проворный язычок. Я застонал от наслаждения и стал исступлённо целовать её ягодицы, стараясь зарыться лицом в расщелину между ними. А затем мой язык спустился ниже. . . но тут Рита вдруг вскочила и быстро повернулась ко мне лицом. А мой, благодаря её стараниям, снова в боевой готовности, член мягко вошёл в её вагину. Точнее она опустилась сверху на него своей вагиной. И. . .
Автор: Severin
1
Зелёный туман сгущался всё больше. Сквозь него я видел стоявшую на столе, уже не помню, какую по счёту, бутылку, свой стакан, и слушал, доносившийся как бы издалека голос Вити Жарченко, на кухне в доме которого мы сидели.
– Слушай меня, – не терпящим возражений голосом с нажимом вещал он, – слушай очень внимательно. – Витя взял два стакана – с минералкой и с «Шустовым», и, отпив немного минералки, опрокинул в себя очередную порцию водки. Он не любил закусывать сразу после выпитой порции, а делал перерывы на еду позже. Сейчас перерыва ещё не было, и он ограничился лишь минералкой. Я тоже взял свой стакан с водкой и присоединил его содержимое к тому обилию, что уже болталось у меня внутри, отправив вслед маринованный помидор. – Мой папа мне сказал: сынок. . . сынок – это я, – доходчиво объяснял Витя.
Дальше я уже знал всё наизусть. Витя в тысячный раз рассказывал мне историю о том, как его, ныне покойный, папа делал предложение руки и сердца его же, ныне покойной, маме. Они оба были фронтовиками, на фронте и познакомились. И когда дело дошло до объяснения, Витин папа приставил своей избраннице к виску заряженный пистолет ТТ и сказал: «Если ты за меня не выйдешь замуж, я тебя сейчас застрелю». И ей ничего не оставалось делать, как принять столь категорическое предложение. А одним из последствий такого решения стало появление на свет и самого Вити – моего давнишнего приятеля, бывшего одноклассника.
Да, я знал всё это уже наизусть, как и то, что у Вити, когда он был выпивши, а выпивши он был почти всегда, была единственная тема для разговора – его папа. Все остальные темы он считал не заслуживающим его внимания. Поэтому, вопреки его настойчивому приказанию, я не вслушивался в его слова. Они для меня лишь были неким аккомпанементом, фоном к продолжавшемуся уже несколько часов процессу возлияния.
Сквозь зелёный туман я взглянул в окно. За окном уже смеркалось. И я подумал, что неплохо бы уже пойти домой. Хотя я смутно представлял себе, как мне это удастся. Но перспектива оставаться ночевать у Вити и спать с ним в одной постели меня не вдохновляла. Я с трудом поднялся из-за большого кухонного стола.
– Всё, Витя, мне уже пора, пойду, – сказал я.
– Я тебя провожу, – сказал Витя.
– Нет, не надо, – отрезал я. Я уже знал, чем заканчиваются такие провожания. Точнее, они никогда не заканчиваются, мы только менялись ролями провожающего и провожаемого. Собственно к Вите домой я несколько часов назад попал тоже в роли провожающего. Начали мы нашу посиделку в одной из близлежащих «точек», которых в то время было пруд пруди в нашем районе.
– Я провожу, – категорически повторил Витя и тоже встал из-за стола. Но у него получилось хуже, чем у меня. Встав, он не удержал равновесие и всей своей 120-килограммовой махиной рухнул на пол. Для меня это было весьма кстати. Полемика с ним по поводу целесообразности моего ухода вряд ли обещала какие-то конструктивные решения. Я пробрался к выходной двери.
– Подожди, подожди, – убеждал Витя, пытаясь встать на ноги, – я тебя не выпущу.
Но я хорошо знал замки на витиной двери и легко её открыл.
– Витя, поздно уже, пока, – крикнул я и, выйдя в коридор, за-хлопнул дверь.
Мне предстояло пройти всего квартал до моего дома. Это было трудно. Я шёл как на автопилоте. Наверняка мне попадались навстречу мои знакомые, возможно даже и мои студенты, но я не видел их. Но, правда, в таких случаях у меня было весьма повышенное внимание к молодым и симпатичным особам женского пола. То есть оно, безусловно, было всегда, но в этих случаях проявлялось гораздо активнее. Однажды со мной случился такой казус. Выйдя как-то днём из дома в жаркий летний день в весьма нетрезвом состоянии, я увидел красивую девушку в лёгком и очень откровенном платье. Мне ужасно захотелось рассмотреть получше её почти обнажённые груди, но, как назло, она быстро прошла мимо, и я был вынужден лицезреть лишь её спину. Этого моя любвеобильная душа не могла перенести.
– Девушка, девушка, постойте, – крикнул я.
Девушка обернулась.
– Ну что же вы скрываете такое своё богатство, дайте же полюбоваться, – попросил я, упершись взглядом в её обольстительные половинки, разделённые обворожительной ложбинкой.
Девушка как-то смущённо улыбнулась.
– Сергей Андреевич, вы разве меня не узнаёте? – растерянно спросила она.
Короче говоря, она оказалась моей студенткой. Это я уже потом сообразил, когда, протрезвев, кое-как восстановил в памяти происшедшее. Казалось бы, только один этот случай (к счастью, не имевший последствий у меня на работе) должен был бы навсегда отучить меня от водки. Но, как говорится, горбатого лишь могила исправит. До того момента, как я, в конце концов, полностью отказался от спиртного, оставалось ещё несколько долгих лет.
Итак, я старался держать курс на свой дом, и, по счастью, мне это удавалось. Моё замутнённое сознание постепенно перешло от воспоминаний о рассказах витином папе к более приятным темам. В зелёном тумане перед моим взглядом роились. . . девушки. Они были красивые – стройные, с длинными ногами и большим полунагим бюстом. Это мне особенно нравилось – большой красивый полуобнажённый женский бюст. Именно не полностью обнажённая женская грудь, когда соски видно. А когда она в красивом лифчике, и одна грудь прижимается к другой... и между ними такая манящая ложбинка образуется. . . ммм. Девушек, конечно же, именно с такими грудями (а других я и не хотел) перед моими глазами становилось всё больше и больше, и они кружились в каком-то немыслимом хороводе, сменяя одна другую, сливаясь одна с другой, а потом вновь разъединяясь. Симпатичные девичьи лица, полные груди, изящные талии, крутые бёдра, стройные ноги. . . много, много. Но потом стало происходить что-то непонятное для моего замутнённого разума. Сливаясь друг с другом, девушки почему-то уже не разъединялись, а постепенно превращались в некий новый образ, на этот раз уже единый. Я пытался понять, что же это за образ. У него, безусловно, были именно такие груди, о которых я мечтал. Но каким было всё остальное, я не мог понять. Однако постепенно этот образ становился всё более явственным, даже ощутимым. И из зелёного тумана прямо перед моими глазами родилась. . . фея. . . подобно тому, как греческая богиня любви Афродита родилась из морской пены. Нет, это не была фея из сказки. Это была фея из моих грёз. Из того же зелёного тумана, в котором я пребывал. Но она была реальной эта фея. Конечно же, на самом деле это была обычная земная девушка. И она запросто сидела на самом обыкновенном бордюрчике как раз напротив моей парадной (я всё-таки добрался до своего дома, но надо было ещё подняться на пятый этаж, а это было нелегко) и с интересом на меня смотрела. А я смотрел на неё. Девушка была очень симпатичной – загорелая брюнетка в лёгком красном платье с большим вырезом, позволявшим лицезреть. . . Ну понятно, что позволял он лицезреть, и я изо всех сил этим позволением пользовался.
– Нравится? – завлекательно спросила девушка.
– Девушка, – неожиданно для самого себя пробормотал я, не отрывая взгляда от её выпуклостей, – помогите мне пожалуйста подняться домой, а то мне трудно самому.
Она встала с бордюрчика и направилась ко мне.
2.
Открыв глаза, я некоторое время не мог понять, где я нахожусь, но вскоре сообразил, что лежу в своей постели у себя дома. Комната была залита ярким дневным светом. Это означало, что минул не только вечер, который у меня был посвящён Вите Жарченко, его папе и возвращению домой, но и последовавшая за ним ночь. Я усиленно пытался вспомнить, каким образом я дошёл до квартиры и улёгся в свою собственную кровать. Не Витя же меня провожал, да он и не мог бы этого сделать, хотя очень хотел. Потом мои мысли перешли к прекрасному сну, который я видел. О фее, на моих глазах родившейся из зелёного тумана. О её обольстительных грудях. . . аххх. Какой чудесный сон. Как жаль, что он кончился.
Я повернулся на бок и. . . вдруг увидел лежавшую рядом со мной девушку. Она была совершенно голой, эта девушка. Она лежала, откинув одеяло, закинув за голову руки и слегка повернув голову на бок, в мою сторону. Глаза её были закрыты, она спала безмятежным сном. В моей постели.
Я во все глаза смотрел на неё и ничего не мог понять. Кто она, откуда она взялась здесь? Почему она спит в моей постели, будто у себя дома? Эта мысль не давала мне покоя и даже отвлекла от восхищённого созерцания её прекрасного стройного загорелого тела с белыми участками на лобке и на нижних частях грудей – как видно, их спасли от загара трусики и лифчик, когда-то безусловно бывшие на ней. Но сейчас их на ней не было. На ней вообще ничего не было.
Тут моя обнажённая гостья томно потянулась и открыла глаза. Её весёлый, немного насмешливый взгляд устремился на меня.
– Доброе утро, – сказала она приятным низким голосом, – как самочувствие?
– Ты кто? – спросил я без всяких предисловий.
– Я Рита, – с готовностью ответила она.
Рита. Ничего себе. Какая ещё Рита? Я всё равно ещё ничего не понимал.
– Как ты сюда попала? – задал я следующий вопрос.
– А ты меня сам сюда привёл, – поведала она мне и ласково улыбнулась.
– Я тебя привёл?
– Ну да, ты. Ты попросил меня проводить тебя до квартиры. А потом пригласил зайти. Я и зашла. Домой-то мне всё равно далеко было ехать.
Тут только я начал припоминать. Это была она самая – фея зелёного тумана. Я думал, что это мне приснилось. Нет, не приснилось. Вот она здесь, рядом со мной. И не во сне, а наяву.
– Ты лежи пока, а я пойду, приму душ, – сказала она и выскользнула из постели. Я проводил взглядом её округлые белые ягодицы, резко контрастировавшие своей белизной с загорелой спиной и ногами. Ложбинка между этими ягодицами по своей привлекательности не уступала ложбинке между грудями.
Она отсутствовала довольно долго. Я слышал шум льющейся воды в ванной, затем услышал звон посуды на кухне. Что она там делает? Но у меня не было сил подняться и пойти посмотреть. Затем я услышал запах кофе. Да, у меня в шкафчике на кухне был кофе.
Она появилась снова, всё такая же голая. А теперь к тому же ещё и мокрая – видимо она почти не вытиралась. В руках у неё был небольшой поднос с двумя чашками дымящегося кофе.
– Садись, выпей, – сказала она, – тебе лучше будет.
Я сел на постели и взял чашку. Горячий крепкий напиток посте-пенно облегчал моё похмелье. Рита, присев на край кровати, тоже пила.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Сергей, – ответил я.
Немного придя в себя и, восстановив, насколько это было возможно, в памяти вчерашний вечер, я с интересом взглянул на свою гостью. Она действительно была красива, не только на пьяный взгляд. Длинные чёрные волосы, чёрные, чуть раскосые глаза, придававшие ей сходство с китаянкой или японкой, точёная фигурка с прекрасными формами. Она заметила мой заинтересованный взгляд.
– Нравлюсь? – спросила она. Этот вопрос она мне уже вчера задавала. Но тогда я на него не ответил.
– Да, – честно ответил я, – ты красивая.
Она рассмеялась.
– А ты такой смешной был вчера. Я подумала, что если я тебя не провожу, с тобой обязательно что-то случится.
- Наверное бы случилось, – согласился я. А помолчав, спросил:
– А что мы сейчас будем делать?
Она загадочно посмотрела на меня и снова засмеялась.
– А чего бы ты хотел?
– Ну. . . не знаю, – неуверенно ответил я.
Она отставила в сторону поднос с кофе и своей длинной и тонкой рукой обвила меня за шею. Затем её алые губы буквально впились в мои долгим и страстным поцелуем. Груди её расплющились о мою грудь. А другая её рука нащупала мой уже начавший восставать член. У меня всё заколотилось внутри. Только сейчас я заметил, что и сам был совершенно голым. Интересно, кто это меня раздел? Я сам или она помогла?
– А теперь знаешь? – спросила она.
– Да, теперь знаю, – прошептал я и обнял её. Она прижалась ко мне ещё сильнее, затем повалилась на кровать, увлекая за собой меня. Понемногу сходя с ума от возбуждения, я целовал её лицо, затем плечи, и затем мои губы спустились к вожделенным мною её двуцветным грудям, и я начал осыпать их страстными поцелуями. Рита тихонько смеялась.
– Подожди, подожди, – тихо сказала она, – сейчас всё хорошо будет.
И я почувствовал, что её рука вновь сжала мой уже изрядно набухший член и яйца. Ноги её раздвинулись, и она «твёрдой рукой повела моего коня в свои ворота», призывно раскрывшиеся. Я почувствовал влажное тепло её теснины, мне стало безумно хорошо. Давно мне не было так хорошо.
– Ну же, ну, – шептала она. И я задвигался на ней, постепенно приближаясь к точке высшего блаженства. Ещё, ещё. Она тоже двигалась подо мной, стонала и ещё крепче обнимала меня за шею, прижимая меня к себе. Наверное ей тоже было хорошо, мне не хотелось верить, что она лишь разыгрывала страсть. И вот он пришёл этот миг. Словно мириады искр взорвались и рассыпались в моих глазах. В бессилии я распластался на своей новой подруге, прижимаясь к ней всё так же крепко. Она тяжело дышала, глаза её были закрыты. В изнеможении я откинулся на простыню. Некоторое время мы лежали рядом.
– А у тебя хорошая шишка там, – сказала она, поглаживая рукой мой уже опавший орган.
– Спасибо тебе, – искренне сказал я, – мне так хорошо было.
И я прижался губами к промежутку между её обнажёнными грудями. Рита погладила меня по голове.
– И ты непрочь бы повторить, – сказала она.
Я виновато взглянул на неё.
– Боюсь, что сейчас у меня уже не получится. Разве что. . .
Она перебила меня:
– А ты не бойся. И ни о чём не думай. Ложись на живот.
Я перевернулся на живот.
– Ножки свои раздвинь, – велела Рита.
Я охотно ей подчинился и прикрыл глаза. И почувствовал, как её руки заскользили по моей спине, постепенно спускаясь к ягодицам. Она нажимала мне на какие-то неведомые для меня, но известные ей точки на моём крестце, затем в промежности, умело их массируя. И уже через несколько минут я начал чувствовать новый прилив сил.
– Перевернись, – велела она.
Я перевернулся на спину, и она, повернувшись к моему лицу своими белыми ягодицами, оседлала меня. Сердце моё забилось часто и сильно. Мне показалось, что она нащупала чувствительные точки не только на моём теле, но и в душе. А она подвинулась ягодицами ещё ближе к моему лицу так, что я мог целовать их и между ними, и легла на меня. И я почувствовал, как мой член вновь попал в сладкий плен чего-то тёплого и влажного. Это были её губы, а потом ласковый и проворный язычок. Я застонал от наслаждения и стал исступлённо целовать её ягодицы, стараясь зарыться лицом в расщелину между ними. А затем мой язык спустился ниже. . . но тут Рита вдруг вскочила и быстро повернулась ко мне лицом. А мой, благодаря её стараниям, снова в боевой готовности, член мягко вошёл в её вагину. Точнее она опустилась сверху на него своей вагиной. И. . .
Комментарий